![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Петербург. Сеточки. Узоры. Линии. Колор. Вода. Звук.
У дворов Петербурга появился новый характерный звук. Надрывные автомобильные сигнализации 1990-х сменились теперь приятным улюлюканьем кодовых замков подворотен и подъездов. Ажурные решетки украшают подворотни, а подъезды закрыты массивными железными дверями.
Жаль, что ширина дверей некоторых подъездов пока недостаточна для безболезненного прохода западного туриста с чемоданом, но совершенно устраивает местного жителя, протаскивающего через дверь себя и велосипед.
Взгляд на питерское небо все тот же, родной, сквозь привычную сеть проводов.
Вниз посмотришь – те же тени и блики, плюс милейшие шляпки гвоздей.
И прекрасен парадный модерн!
Барельефы в новый сквере Андрея Петрова как-то уже изначально подготовлены к будущей «невылизанности».
Сквер этот – весьма характерный проект. Все скульптуры интересны, будь то яблоко, женщина, туфля на каблуке, сфинкс - каждая в виде скрипки. Но к скульптурам не подойти – по газонам ходить нельзя.
Таблички иногда можно разглядеть, не проходя по газону, но таблички белые, и шрифт на них тоже белый, слегка выгравирован. При солнце не прочесть. У каждого дерева своя табличка с именем того, кто посадил. И оригинальные ограды. Но близко не подойти - газон. Для чего тогда таблички?
Зато на Дворцовой – гуляй везде. Можно на лошади, можно на сигвее, можно даже шпионом притвориться и под подоконником Эрмитажа геокэш найти.
Ребенок поразился Эрмитажу как «дворцу веселой царицы». «По этой лестнице бежала Золушка и потеряла туфельку». «Оо, и Мадонна с молоденцем, я уже знаю» (расталкивая итальянских пенсионеров). «Ооо, это же моя картина! Она у меня в комнате. Смотрите все! Это моя картина!!» (Кандинский, Зима). Несмотря на столпотворение у импрессионистов (раньше я совсем не помню такого ажиотажа), Амели начала подражать танцорам Матисса.
Такое ощущение, что у новых «мемориальных» пирамид главная функция – помешать парковке.
Дом, на балкон которого иногда выходит Боярский.
Стена, сквозь окна которой мог смотреть Чернышевский.
Регата, в которой цвет парусов гармонирует с фоном.
Река, в которую 13 лет назад спустился кораблик из моего дипломного плаката.
Солнце. Белая ночь.
На Стрелке вечерами "ненавязчивые" смотрины коней.
Ревущий саунд-чек на подступах к Стрелке устраивают байкеры, гоня со всех концов освобождающегося от пробок города.
Жаль, что ширина дверей некоторых подъездов пока недостаточна для безболезненного прохода западного туриста с чемоданом, но совершенно устраивает местного жителя, протаскивающего через дверь себя и велосипед.
Взгляд на питерское небо все тот же, родной, сквозь привычную сеть проводов.
Вниз посмотришь – те же тени и блики, плюс милейшие шляпки гвоздей.
И прекрасен парадный модерн!
Барельефы в новый сквере Андрея Петрова как-то уже изначально подготовлены к будущей «невылизанности».
Сквер этот – весьма характерный проект. Все скульптуры интересны, будь то яблоко, женщина, туфля на каблуке, сфинкс - каждая в виде скрипки. Но к скульптурам не подойти – по газонам ходить нельзя.
Таблички иногда можно разглядеть, не проходя по газону, но таблички белые, и шрифт на них тоже белый, слегка выгравирован. При солнце не прочесть. У каждого дерева своя табличка с именем того, кто посадил. И оригинальные ограды. Но близко не подойти - газон. Для чего тогда таблички?
Зато на Дворцовой – гуляй везде. Можно на лошади, можно на сигвее, можно даже шпионом притвориться и под подоконником Эрмитажа геокэш найти.
Ребенок поразился Эрмитажу как «дворцу веселой царицы». «По этой лестнице бежала Золушка и потеряла туфельку». «Оо, и Мадонна с молоденцем, я уже знаю» (расталкивая итальянских пенсионеров). «Ооо, это же моя картина! Она у меня в комнате. Смотрите все! Это моя картина!!» (Кандинский, Зима). Несмотря на столпотворение у импрессионистов (раньше я совсем не помню такого ажиотажа), Амели начала подражать танцорам Матисса.
Такое ощущение, что у новых «мемориальных» пирамид главная функция – помешать парковке.
Дом, на балкон которого иногда выходит Боярский.
Стена, сквозь окна которой мог смотреть Чернышевский.
Регата, в которой цвет парусов гармонирует с фоном.
Река, в которую 13 лет назад спустился кораблик из моего дипломного плаката.
Солнце. Белая ночь.
На Стрелке вечерами "ненавязчивые" смотрины коней.
Ревущий саунд-чек на подступах к Стрелке устраивают байкеры, гоня со всех концов освобождающегося от пробок города.